Альманах «Соловецкое море». № 1. 2002 г.

Антонина Мельник (1947–1997)

Наша маленькая компания жила здесь в одни и те же годы:
историк и мореман Сергей Морозов, бывший питерский журналист Эдуард Кудрявцев, Василий и Юля Матонины и я. Мы часто собирались друг у друга — тесный круг общения неизбежен на маленьком острове. Мы одинаково зачарованно смотрели на огонь в печи, одинаково ждали весны и первых чаек. И темной осенью, открывая форточку,
каждый из нас слышал за окном грохочущее и ветреное мировое пространство. Архипелаг стал для нас второй родиной. Как может быть иначе, если знаешь в поселке каждый валун на берегу и каждую собаку в поселке, когда на кладбище накопилось за эти годы столько дорогих могил?

***

За тундрами, за болотами,
За плавающими льдами
Ничейная лежит родина —
В сто взмахов обнимешь крылами.
Была ни любовью, ни милою —
Железною цепью ржавой.
Насильно в плен уводила,
Насильно к себе прижимала.
Рождала стихи тоскливые,
Похожие на моленья,
Лизали злые приливы
Твои ледяные колени.
Ах небо, сожженное начисто
Огнем сумасшедшим и пьяным,
Безумьем цветов охваченные
Твои потайные поляны!
Небесною птицей пройденная
В сто медленных взмахов крыла,
Позволь назвать тебя родиной:
Я только здесь и жила.

***

Над Россией плывут дымки
И малиновый звон стаканов.
Плачут женщины от тоски,
Плачут девушки от обманов.
И на мокрых железных столиках,
Допивая стаканы до дна,
Плачут грустные алкоголики
От бессмысленности вина.

Ночное

В квадратах света черная стена.
По ним всю ночь то бешено, то нежно
Чертили что-то тени тонких веток.
Никто не прочитал их письмена.
Ночной фонарь ни для кого горел,
По улицам искал кого-то ветер,
Задул фонарь, не нужный на рассвете,
И, никого не встретив, улетел.
В пустых глазницах бесконечных окон
Роились странные, причудливые сны,
И жалобный, протяжный крик луны
Висел в тиши, недосягаемо высокой.

Умру я в сентябре,
Когда немой туман
Сойдет на землю
И устанут листья,
И птичьи стаи
Разлинуют небо,
А Север вдруг
Дохнет холодным ветром,
Душа моя о солнце затоскует,
Рванется ввысь,
Ударится о тучи
И упадет,
Строга и бездыханна.
Умру я в сентябре.

***

                     Памяти Б. В. Ведьмина

Во-первых, люблю я вереск,
И ветер, и север, и мед,
Еще — люблю я верить
Тому, кто скоро умрет.

***

Я вознесусь над Соловками —
Единственной моей землей,
И не успею я руками
Ее коснуться. Боже мой
Поднимет, сильный и веселый,
И я свое забуду имя,
Над островами, над поселком,
Над мертвыми и над живыми.
Еще нет дня сорокового.
Пока я здесь. Я буду с вами
В лесу, у озера, у моря.
Поглажу легкими руками.
Я вас люблю.

Анзер. Голгофа.

Над Голгофой — дикие ветры.
Под Голгофою — километры:
Смесь лесов, озер и пространства,
Богом данное постоянство.
Бывший скит сумасшедших поэтов,
Край Руси, а может, край света,
Где в ликующем их полете
Души рвут оболочку плоти.
К стенам храма, где ветры воют,
Подойди и прижмись щекою,
Но глаза отведи от камня,
Если ты смотреть не готов.
А не то поперхнешься стихами:
Время глянет звериной харей
Из тридцатых, шестидесятых
И из будущей тьмы годов.
Обнаженные стены храма,
Оскорбленные Вечным Хамом,
Порождением ста племен,
У которого сто имен.
Гаснут свечи. Время не лечит.
Лишь покой обнимает вечный
Беспредельность светлого мира
И зияющих трещин сеть.
Край земли, где живет свобода.
Здесь не место бедным уродам.
Но поймавшие ветер стены
Все равно продолжают петь.

***

Блики на куполах,
Лики, колокола.
Как в воду, как в глубину,
Кинулась в старину.
Пусть ни стола, ни кровати.
А на что мне уют?
Может, меня подхватят,
Вылечат, не убьют.
И вот оно, мое озеро.
И весь мой дневной улов.
Бегущие отражения
Серебряных куполов.
Хоромы мои пустые,
Не видно нигде огня.
Безмолвно глядят святые
На нехристя, на меня.
И скорбный Христос в темнице,
Недвижный уставя взгляд,
За щеку рукой схватился,
Как будто зубы болят.
А утром осветит солнышко
Осиновый лемех крыш,
И снова на миг покажется:
Не упадешь, устоишь!
А утром веселым золотом
Блеснут купола на ветру,
И снова на миг покажется,
Что я никогда не умру!
Блики на куполах,
Лики, колокола.

Мельник Антонина Викторовна

Дочь известного журналиста, краеведа и писателя Виктора Мамонтова. Закончила факультет журналистики Казанского университета, работала учителем, контролером АТК, библиотекарем, кондуктором троллейбуса, корреспондентом. Несколько лет прожила в Ярославской области — Ростове Великом и Борисоглебе, занимаясь историей и архитектурой. Однажды на три дня приехала на Соловки и осталась там навсегда. Была научным сотрудником Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника, создателем и редактором районной газеты «Соловецкий вестник» с 1990 по 1995 гг. Трагически погибла в 1997 г. Похоронена на Соловках.

Версия для печати